Приключения Гомера Прайса - Страница 32

– Они начали созревать! – кричал он. – Видите? На них тысяча тысяч бутонов!..

Здравствуйте, мэр. Я как раз хотел идти к вам. Думал попросить прислать ко мне пожарную машину с лестницей. Знаете зачем? Спилить несколько веток прямо с почками для выставки. Это будет интересно, верно? Моя лестница не достает даже до нижних ветвей.

Мэр был так огорошен напором Далей Дунера, что на время потерял дар речи, а Далей истолковал это по-своему: подумал, что мэр колеблется, давать или не давать лестницу. Поэтому Далси снова закричал:

– Я и вам подарю несколько веток, мэр, ей-богу! Пусть стоят у вас в кабинете в большой вазе. Это будет красиво, верно? Особенно когда они начнут цвести!

И, тут мэр обрел наконец дар речи, высморкался, чихнул, и проговорил:

– Э-э... Далей... я... я...

Больше он ничего сказать не мог.

Далей тоже замолчал, огляделся, увидел серьезные, испуганные лица своих сограждан и, почуяв неладное, спросил: – В чем дело? Опять я что-нибудь не то сказал или сделал? Что случилось? Да не смотрите вы так строго, шериф. Я ничего плохого не задумал. Ей-богу! Наоборот, хочу, чтобы наш город наконец хоть чем-нибудь прославился... А мои растения – поглядите! – разве не сделают они любой город знаменитым?! Неужели вам жалко дать мне какую-то пожарную машину с лестницей?..

– Далей, – снова заговорил мэр, – я.,, э-э... мы... э-э... – Он взял себя в руки, выпрямился и четко произнес: – В качестве мэра Сентерберга я уполномочен поставить вас в известность, что выращенные вами растения являются не чем иным, как сорняком, носящим название желтухи или... это... как ее... – мэр пощелкал пальцами, – амброзии полыннолистой.

Далей с трудом сглотнул и молча, скривив шею, уставился на -свои гигантские растения. В наступившей тягостной тишине неуместным до неприличия казался веселый щебет птиц, а в легком шелесте громадных листьев неожиданно появилось что-то зловещее.

– Желтуха, говорите? – произнес наконец Далей охрипшим сразу голосом. Полыннолистая, говорите?

Он умолк, не сводя глаз с огромных растений, а потом вдруг закричал, да так, что все вздрогнули:

– Точно! – кричал он. – Как я, дурак, раньше не разглядел?! Это она самая и есть, будь я неладен!..

Но потом Далей немного успокоился, даже слегка улыбнулся и сказал:

– А все-таки пусть это и сорняки, но зато самые большие в мире. Скажете, нет?!

Ну так как же, мэр, – добавил Далей после некоторого молчания, – дадите вы мне пожарную лестницу?

– Послушай, Далей, – сказал мэр. – Все это хорошо, но дело в том, что от этих растений бывает... – Он содрогнулся, – бывает сенная лихорадка!

Далей оглядел обеспокоенные лица сограждан, потом тряхнул головой и весело ответил:

– Чепуха! Не беспокойтесь за меня. Я здоров как бык. Меня не берет никакая лихорадка!

Но мэр официальным тоном произнес такие слова:

– В интересах здоровья и процветания всех жителей вверенного мне города, от их имени и по их поручению я предлагаю вам, как сознательному гражданину, немедленно вырубить все ваши сорняки!

– Вырубить?! – закричал Далей, – Уничтожить эти удивительные, эти прекрасные сорнячки?! Сровнять их с землей?! Никогда! Слышите? Никогда и ни за что!

И тут Далей повернулся на каблуках и скрылся в оранжерее, что есть силы хлопнув дверью.

– Поговорили! – кисло ухмыльнулся шериф.

А мэр города молчал и с нескрываемым ужасом глядел на ветви амброзии полыннолистой с тысячами гигантских бутонов, невинно раскачивавшихся на ветру.

– Смотрите! – сказал дядюшка Одиссей. – Бьюсь об заклад, не пройдет и нескольких часов, как все эти штуки раскроются, их пыльца... брр!.. Страшно подумать!

– Да, – произнес мэр, – нельзя терять ни минуты. Дорог каждый миг. Мы сегодня же соберем чрезвычайное заседание городского управления и решим, какие меры принять. Начало в пять часов. Приглашаются все желающие. А до тех пор я буду находиться за своим служебным столом – и добро пожаловать ко мне с любыми мнениями и предложениями по данному вопросу... Никогда еще нашему городу не грозила такая серьезная опасность, – добавил он уже менее официальным тоном.

– Гомер, – сказал Фредди, когда они шли назад в город. – А бабушка-то была права: ящик номер сто тринадцать, опыт номер тринадцать, растений тоже тринадцать... Кругом чертова дюжина.

– Чепуха, – ответил Гомер. – Это все одни суеверия. Мы-то ведь не суеверны, правда? Пойдем лучше за дядюшкой Одиссеем, поглядим, что будет дальше.

А дальше было вот что. Дядюшка Одиссей, шериф, зубной врач и наборщик из типографии вместе с подоспевшими мальчишками еле-еле уговорили парикмахера Биггза не укладывать свой чемодан, не запирать парикмахерскую, не класть ключ от двери в щель между стеной и вывеской – словом, не покидать их всех в тяжелую минуту и не уезжать из города.

Послушавшись голоса своих сограждан, парикмахер поставил на место чемодан и пригласил всех войти и сесть.

Начавшаяся беседа вертелась, конечно, вокруг одного.

– Если от обыкновенной желтухи, или как ее там... амброзии, бывает обыкновенная сенная лихорадка, – резонно заметил наборщик, – то представляете, какая лихорадка начнется от этой великанской?!

– Мы просто вычихнем весь наш город из штата Огайо, – предположил шериф.

– Теплица Далей Дунера находится на западе от города, – сказал зубной врач. – А, как вы знаете, чаще всего у нас дует западный ветер.

– Одиссей, – простонал парикмахер, – ты человек думающий. Скажи, что нам делать.

Дядюшка Одиссей немедленно оправдал данное ему определение: он глубоко задумался. В задумчивости он несколько раз прошелся по комнате, потом остановился и заговорил: